Романовцев Сергей Дмитриевич
Родился 29 сентября 1925 года
Сергей Дмитриевич Романовцев (родился 29 сентября 1925 года в Туле) – Герой Советского Союза (Золотая Звезда № 3446, Указ от 03.06. 1944). В июле – августе 1941 года участвовал в строительстве оборонительных рубежей. В Красной армии с апреля 1943 го да. В августе 1943 года окончил 1-е Московское пулемётное училище в городе Рязань. Участник Великой Отечественной войны с августа 1943 года в должности командира пулемётного расчёта 266-го гвардейского стрелкового пол ка. Участвовал в освобождении Украины и Польши, в боях на территории Германии. В общей сложности огнём своего пулемёта истребил около 300 вражеских солдат и офицеров. После войны окончил Высший военно-педагогический институт, в 1954 году – Академию Генштаба. Был направлен на дипломатическую работу. В 1955–1958 годах находился в Канаде в качестве помощника посла СССР, в 1960–1965 годах – второй секретарь посольства СССР в США, в 1972–1976 годах – первый секретарь и советник посольства СССР в Финляндии. В 1977–1983 – сотрудник Института США и Канады Академии наук СССР. С 1985 года работал в Министерстве иностранных дел СССР советником отдела по вопросам Движения неприсоединения и в Управлении международных организаций. Вышел в отставку в 1992 году в звании советника второго класса. Живёт в Москве.
Пожалуйста, представьтесь.
Меня зовут Сергей Дмитриевич Романовцев. Я родился в 1925 году в городе Туле – городе оружейников, известном во всём мире. После начала войны окончил пулемётное училище в Рязани и стал командиром расчёта станкового пулемёта «Максим». На фронте – с лета 1943 года, дошёл до Берлина, был трижды ранен. Герой Советского Союза.
Расскажите о вашей предвоенной молодости.
Я учился в 48-й неполной средней школе Тулы, а потом – в машиностроительном техникуме, куда я поступил в начале войны. Но учиться мне там пришлось недолго. Вскоре меня призвали в армию.
Вы проходили подготовку ОСОВИАХИМа? Сдавали ли Вы нормы ГТО?
В то время всё перечисленное было широко развито. Мы, молодые ребята, старались себя закаливать, чтобы защищать Родину, если это потребуется. Потому что у всех нас было предчувствие, что скоро будет большая война.
Как вы узнали о начале войны?
Мне было в то время неполных 15 лет. 22 июня 1941 года я проснулся и увидел, что родители очень хмурые. Мать подошла ко мне и обняла. Это всё было очень необычно. Я спрашиваю: «Что такое? В чем дело?» Оказалось, война. Такое развитие событий ожидалось нами, молодыми ребятами. Это не было для нас неожиданностью. У нас была такая чёрная тарелка – репродуктор, и я до сих пор помню, как стоял и слушал сообщение о начале войны, и представлял свою судьбу, которая будет.
Мы к тому времени, молодёжь, особенно в Туле, были к этому готовы. Мы тренировались. Тренировка состояла в том, чтобы сесть на поезд, доехать до первой станции Хомяково, а это 12 километров от Тулы, и вернуться оттуда пешком. Короче говоря, молодёжь того периода, которую я знаю и помню, видимо, интуитивно чувствовала, что атмосфера была таковой, и надо было психологически быть готовым к войне.
Что изменилось с вашей жизни с началом войны?
Я учился в Тульском машиностроительном техникуме. Закончил всего один курс, и летом 1941 года меня мобилизовали на трудовой фронт. Мы, мальчишки, вместе с мирным населением копали и строили оборонительные линии на подступах к Туле. Немецкие самолёты летали, обстреливали нас. Спасала рожь. В то время она была очень высокой. Удивительно, но она мне запомнилась, помню, был очень хороший урожай. Мы какое-то время работали, недели две, наверное, с утра до ночи и ночью. Нас разбудили и говорят – получайте буханку хлеба на троих и домой бегите. Удивление было, конечно, очень большое. Но ничего не поделаешь.
Вы помните оборону Тулы? Вы участвовали в ней?
Тула была почти в окружении. По линии комсомола нам были выданы бутылки с горючей жидкостью, в то время они только появились. И задача была, если по улице пойдёт танк, ты должен использовать эти две бутылки, которые дали. А держать их надо было в земле, даже родители этого не знали. После того, как опасность миновала, пришли и спросили про эти бутылки, и всё забрали.
А когда вас призвали в армию?
В 1943 году потребности в живой силе было много, мне и моим товарищам, можно сказать, повезло. Мы были призваны в марте 1943 года в 1-е Московское пулемётное училище, которое размещалось в Рязани. И мы три месяца там были, осваивали пулемёт «Максим». Вообще, это может сейчас будет звучать смешно, но суворовское правило «воевать не числом, а уменьем» в то время преподавалось очень широко. И это пошло на пользу. Ну, а потом – на фронт. Погрузили нас в эшелоны и отправили под Харьков. Я вместе со своими товарищами был направлен на 3-й Украинский фронт в 8-ю гвардейскую армию, которой командовал Василий Иванович Чуйков. Там я влился в 266-й гвардейский стрелковый полк, в третий батальон в качестве командира пулемётного расчёта. Ну и началась оттуда моя боевая дорога.
Вы помните свой первый бой?
Прежде, чем я оказался на боевом фронте, трудовой фронт уже был для меня боевым крещением. А первый бой для меня был, как в тумане. Я к нему был готов, потому что пулемёт – это такой друг, которому были отданы все мои знания и умения. Пулемёт мой работал очень хорошо. Мы с моими бойцами (наш пулемётный рас чёт – три человека) регулярно ухаживали за ним. Подпускали немцев, как можно ближе, а потом косили их, как могли.
Каким личным оружием Вы пользовались кроме пулемёта?
Винтовкой. Безотказное оружие. Пулемёт мог заклинить, а винтовка не подведёт.
Как вы оцените пулемёт «Максим»?
Если бы плохо, то я бы перед вами сейчас не сидел. Потому что моя война – это война командира расчёта пулемёта «Максим». Его нужно было таскать на своих плечах. А что такое пулемёт «Максим»? Это станок весом 32 килограмма, который тебе вешают на плечи. Потом меняешься, дают тебе тело, которое весит 17 килограммов и щит 8 килограммов, боеприпасы по 6–7 килограммов. Это всё надо было тащить на тех самых юношеских плечах. На которых было больше костей, чем мышц и мяса. Расчёт стандартный был три человека. Ну а на период перехода добавляли несколько человек в качестве помощи.
Какие бои вам особенно запомнились?
Я участвовал во всех операциях нашей 8-й гвардейской армии по освобождению Украины, Белоруссии и завершил войну в Берлине.
Направили нас фактически на Курскую дугу. Но сама Курская дуга была длинная, и мы были на южном фланге, ближе к Харькову. По дороге мы были уже вооружены. Пришли в окопы со своими пулемётами и были распределены по пулемётам. Я – командир пулемётного расчёта, и у меня двое в расчёте, те, которые должны были подносить патроны. Выдвигаешься на точку и должен её оборудовать. Выкапываем окоп в форме подковы глубиной метра полтора для того, чтобы можно было там укрыться. Выбираешь для этого место, чтобы никаких препятствий там не было. Если к тебе близко враг подойдёт, пулемёт должен как коса косить.
Я считаю себя каким-то исключением, честно говоря. Потому что из числа тех, кто пришли в полк в 1943 году, до рейхстага дошли очень немногие. Конечно, 1943 год – это переломный год. Было значительно больше огневых средств: и танки, и пушки, и пулемёты. И народ был более обучен уже к тому периоду. Хотя всё равно гибло много очень людей.
Стоим в обороне на Украине, снег выпал, оборона месяц продолжалась. Пулемёты – справа и слева на удалении метров 50 друг от друга, впереди спираль Бруно метрах в 15 от пулемёта ставили, чтобы был какой-то звук, если подойдут близко к нам. Трое в землянке нас было, мы дежурили по очереди. Я брал самое сложное время суток – с 2 часов ночи до 5 часов утра. И тут как раз разведка немецкая пошла. Прежде всего надо им как-то разрезать спираль Бруно. Всё тихо-спокойно, снег белый. Думаю, пусть они втянутся немножечко, пока раздвинут спираль. За языком они шли, естественно. В итоге пять немцев было уложено. А ведь тихо на фронте было. Когда рассвело, ко мне пришёл один из политработников и спросил: «Что у тебя тут произошло? Ты нас напугал своими длинными очередями!» Я говорю: «Смотрите сами…» Я тогда был награждён орденом Славы.
Был такой период, когда мы наступали по Украине. Дождь и снег, мокрая каша. Надо было остановиться и встать в оборону. Выкопали для пулемёта соответствующую подкову, всё как полагается. Пищи два дня не было, едим снег, так получилось. Выглянуло солнце, а неподалёку лежал убитый немецкий офицер, буквально в 10 метрах от окопа, часы у него блестели. Один из моих товарищей по фамилии Литвинов до такой степени загорелся снять эти часы с немецкого офицера, что я его по рукам и ногам держу. Но он туда пополз. А за этим трупом наблюдали с немецкой стороны. И как только он снял эти часы – выстрел из винтовки, и всё! Что делать? Затащили мы его. Той же самой ночью, дождь и снег, мороз. Товарищ по фамилии Мальцев, до сих пор помню, взял винтовку за ствол, чтобы освободить её от наледи, и ударил о землю. Выстрел – и прямо в ладонь. Ну, я ему по шее дал, это же самострел считается. Отправил в тыл. Он ушёл, остался я один на пулемёт, а немцы – впереди. И вот двое суток без сна я дотерпел и без еды, кстати. Вдруг ночью старшина мне притащил хлеб, потому что увидели, что я ещё живой. Я кушать не стал, потому что двое суток без еды, нельзя есть. Старшина остался возле пулемёта, а я пополз. Ну, потому что не могу, засыпаю, иначе меня сонного утащат. Оказалось, после длительного перехода в мороз и дождь половина полка замёрзла в это время. Видимо, это усталость сказалась. Командира полка, естественно, разжаловали. Потом так получилось, что какая-то землянка оказалась на моём пути. Я почувствовал запах и тепло, дополз до землянки, где меня в полубессознательном состоянии уложили на пол: «Пусть спит». Выспался, и ко мне подходит особист и спрашивает: «Что произошло?» Оказывается, осудили за самострел товарища моего, всё же видно на руке. Я, естественно, его пытался как-то спасти, объяснить, рассказал всё особисту, как получилось. Я не знаю, что дальше было, но после я этого человека не видел. За самострел было самое тяжёлое наказание.
За какой бой вас представили к званию Героя? Говорят, есть даже «холм Романовцева», названный в вашу честь.
Это был бой в ходе Никопольско-Криворожской наступательной операции. Если в подробностях: это был обыкновенный бой. Мой пулемёт работал на переднем крае. Помню, скосил первую линию немцев с близкого расстояния. Косил на небольшом расстоянии – немцы шли в контратаку, а я стрелял. Убивать всегда трудно, даже своего противника, но на войне так надо. Мы находились на высоте, а они под прикрытием бронетранспортёров наступали. Так получилось, что напротив меня они оказались без транспортёров. Ну и тут уже пулемёт работал на полную мощность. Шесть лент было выпущено против них. Когда были, так сказать, выпущены все шесть лент, надо было уходить. Думаем, что дальше делать? Нам надо как-то уходить. Но это же весна, и грязь непролазная – там же чернозём. Мы взяли с собой одно тело погибшего из нашего расчёта и по прошлогодним будылям подсолнечника вернулись к своим. Ну и, естественно, было удивление у тех, кто ранее отступил, что мы вернулись живыми и с пулемётом. Командир полка меня вызвал и спрашивает: кто стрелял? Я ему говорю, что это был я. Он меня обнимает, командир полка Субботин. Был он сталинградец, интересный был человек. Короче говоря, эту вражескую атаку мы сорвали.
Как обстояло дело с гигиеной? Как боролись с вшивостью?
На фронте были распространены вошебойки – там проводилась температурная очистка одежды, давили вшей высокой температурой. Но меня это как-то минуло. Я тоже проходил такую медицинскую очистку, но вшей на мне не было. Не знаю почему, но по крайней мере я не помню, чтобы я страдал от вшивости. Посещение вошебоек было плановым.
Я вам расскажу один случай. В Польше мы один раз бились за здание офицерской школы. Немцы отчаянно сопротивлялись, но всё-таки нам удалось этой офицерской школой овладеть. И самое великое блаженство было, когда мы обнаружили там пуховые перины. А в Польше, видимо, обычай какой-то был, что они и лежат на перинах, и укрываются этими пуховыми перинами тонкими. Ну вот, испытали мы блаженство на этих перинах после того, как искупались в купели. Вот такая была история.
Как встречали вас жители освобождённых вами городов и сёл?
Общались по-разному. Вплоть до Польши. В Польше местным жителям на нас было как-то безразлично. А потом была Германия, там вы сами понимаете, какое отношение было. А так, конечно, хорошо встречали на Украине.
Как вы преодолевали трудности погоды?
Вопрос правильный, но странный. Где приходилось спать, там и спали. Потому что там никто нас не ждал. А дождик всегда был рядом. Я не помню, чтобы я очень страдал от плохой погоды. Конечно, мы были мокрые, но тут ничего не поделаешь.
Как вы обустраивали свой ночлег, чтобы согреться?
Мы выкапывали землянки и разводили там огонь.
Что вас вдохновляло и поддерживало на фронте?
Желание как можно быстрей одержать победу. Больше никаких желаний не было. Победа была в головах, вдохновляла, заставляла и мобилизовывала нас в трудные моменты.
Писали ли вы письма домой?
Конечно писали письма, и регулярно получали письма в ответ. Почта работала нормально!
Как вы оцените уровень подготовки бойцов на фронте?
Это трудный вопрос. У каждого была своя подготовка. У меня была хорошая подготовка пулемётчика, и мой пулемёт работал превосходно. Заслуги нашего пулемётного расчёта были неоднократно замечены высокими генералами. Кто-то там докладывал, что вот этот пулемёт работает хорошо. После получали награды.
Какое у вас сложилось мнение о работе Особого отдела?
Правильное. Потому что борьба с нежелательными элементами должна быть! СМЕРШ делал своё дело – призывали в армию тех, кто был на оккупированной территории. Хотите или не хотите, но доверия к ним не было. СМЕРШ работал по выявлению всяких, кто что знает, были и со стороны немцев различные действия. Мы со своей стороны внедряем разведчиков, они – со своей. Поэтому СМЕРШ должен действовать.
Как вы оцените работу политработников и комсоргов на фронте?
Я сам был комсоргом полка. Самое главное на этой должности – это подготовить морально бойцов к очередному бою. Это удавалось. Хорошо это наблюдалось, конечно, на последнем этапе войны – хорошая организованность и жажда Победы.
Были ли вы свидетелем следов немецких преступлений?
Были, конечно, такие моменты. Но неприятно и больно было это видеть, поэтому старался уходить в сторону.
Проводили ли концерты для солдат в минуты отдыха?
Да, конечно! Были регулярные концерты. Для этого нас снимали с переднего края и отправляли в тыл на какое-то короткое время, а после возвращали обратно.
Что вы можете сказать о национальном вопросе в Красной армии?
Мы в тот период были уже достаточно воспитаны в духе дружбы народов. Были среди нас и казахи, и узбеки, много кто был, кто мог носить оружие в тот период и готов был защищать Родину. Я не помню, чтобы были какие-то неуставные выяснения отношений на этой почве. Все были равны. Хотя знали, что я – русский, а этот – татарин. И ничего плохого в этом не было.
Какой был средний возраст бойцов?
Были мальчишки молодые. Такие же, как и я.
Думали ли вы о наградах на фронте?
Я, например, не думал! Когда мне объявили, что мне присвоили звания Героя Советского Союза, я еле устоял на ногах. Полная неожиданность. Я даже не думал о таком!
А кто вручал вам Звезду?
Чуйков Василий Иванович. После войны он неоднократно приглашал нас, ветеранов, на мероприятия 8-й гвардейской армии. Я встречался с ним. Он меня, конечно, не помнил, т. к. перед его глазами прошли сотни людей, но вспомнил, как вручал мне Звезду. А он мне проткнул кожу на груди иголкой до крови, так, что кровь омыла гимнастёрку. (смеётся) Я напомнил ему при встрече об этом случае, и он вспомнил об этом. Звезду я, по традиции обмыл в спирте.
Как обстояло дело с табаком и алкоголем на фронте?
Я никогда не курил и не пил, поэтому табак и алкоголь мне были не нужны. Что касается спирта – то зимой бойцам выдавали по небольшой дозе, чтобы поддержать организм, не дать замёрзнуть. Но я и тогда не пил.
Как боролись со страхом?
Вот на этот вопрос я ответить не могу, потому что не помню, что я когда-нибудь боялся. Страха у меня не было. У меня много подтверждений случаям, что человек чувствует смерть. Даже непонятно было, почему человек себя так ведёт, кричит: сейчас меня убьёт! И вот это случалось. Были и такие среди нас, которые очень боялись. Это – люди больные, которые не могли перенести всего того, что происходило. Я видел таких, которые выскакивали на бруствер и хотели смерти. Они не могли спокойно перенести длительные артподготовки, когда всё кругом взрывается, и ты находишься в каком-то кошмаре, фактически в аду. Он готов умереть, лишь бы лишиться вот этого всего. Всякое было, ничего не поделаешь.
Как вы оцените моральный дух ваших однополчан?
Я горжусь своим поколением, которое проявило твёрдость и верность данному слову. Были, конечно, отдельные эпизоды, когда в силу каких-то ненормальностей или здоровья на фронт не попадали. Были такие ребята, которые падали в обморок, всё было.
Какое у вас было отношение к немецким военнопленным?
Я с ними сталкивался, но желания их ударить у меня не было. Потому что они выглядели жалко. А как им ещё выглядеть, если они оказались в плену?
Сталкивались ли вы со случаями дезертирства на фронте?
Да, были такие эпизоды. Но дезертиров судили перед коллективом полка, где они служили.
Какое у вас сложилось мнение о Сталине и его роли в войне?
Как о великом полководце! Другого мнения у меня не может быть!
Хотели бы вы рассказать о ком-то из ваших однополчан, друзей, боевых товарищах?
Это чисто личный вопрос, я не хочу на него отвечать. Скажу лишь, что я до сих пор помню каждого в лицо. Все разошлись по своим городам и сёлам, контакты со временем потерялись. Но память о каждом из них жива.
Вот сделали с нами один снимок на фронте – четверо Героев нашей 8- й гвардейской армии. Алексей Чайка, Вера Кащеева, Виктор Медведев и я. А теперь так получилось, что я сегодня – последний ныне живущий Герой из нашей чуйковской армии.
Где вы встретили день Победы?
Люди, уставшие от этой войны, никак не могли понять – что им теперь делать? И вот каждый в силу возраста или каких-то знаний делал это всё по-своему. Одни лежали на земле, потому что уже была весна и тепло. Это было в каком-то поместье. Плакали, закрыв глаза, чтобы никто не видел. Другие искали, где бы выпить, чтобы немножко успокоиться. А третьи песни пели, в пляс бросались. Как будто все оказались на какой-то другой планете, где нет войны и не надо ничего делать. Только надо какой-то праздник отметить и больше ничего.
Это правда, что после войны вы служили во внешней разведке?
Ну, я там в четырёх командировках отработал 13–14 лет. Был в Канаде, Америке, Финляндии. Тоже очень любопытная со всех точек зрения работа. Там и фронтовая закалка работала соответствующим образом, потому что это тоже война отчаянная, война мозгов, война за самосохранение. Это сложно, потому что если ты видишь врага в лицо, это – один разговор, а когда ты его не видишь – это уже другой разговор. Но мне повезло, я нигде не ошибся и поэтому всё нормально.
Вы гордитесь прожитой жизнью?
То, что я смог отомстить нашим врагам, в значительной степени это тоже моя гордость. То, что я не оставался ни одного дня под крышей своих родителей, а старался вместе со своей страной переносить все её радости и невзгоды, это тоже определённая гордость и радость. И этим я горжусь до сих пор.
Что бы вы хотели пожелать молодёжи?
Я пожелал бы нашей молодёжи любить свою Родину, а всё остальное приложится.
Из наградных листов:
Орден Славы III степени (18.03.1944):
3 марта 1944 года в боях за посёлок Ингулец Днепропетровской области со своим расчётом выдвинулся вперёд боевых порядков пехоты в районе насыпи железной дороги. Когда противник предпринял ряд контратак, товарищ Романовцев удерживал занятый им рубеж до подхода главных сил подразделения и огнём своего пулемёта уничтожил до 40 солдат противника, этим самым заставив контратакующего противника откатиться назад.
Герой Советского Союза с вручением ордена Ленина (03.06.1944):
Работая на станковом пулемёте товарищ Романовцев 12 февраля 1944 года своим пулемётом отразил 7 контратак противника в районе деревни Широкая Днепропетровской области и высоты 93,3. Отразив пехоту противника от поддерживающего танка, товарищ Романовцев уничтожил 150 немецких солдат и офицеров. 3 марта 1944 года, форсировав реку Ингулец в районе Рудника и ст. Ингулец Днепропетровской области, противник предпринял несколько контратак, пытаясь сбросить наши части обратно на противоположный берег реки Ингулец. Товарищ Романовцев, отражая контр атаки противника, уничтожил 65 немецких солдат и офицеров. Измотав силы противника, батальон перешёл в наступление и овладел Рудником и железнодорожной станцией Ингулец. 6 марта стрелковый полк под населённым пунктом Цветково Романовцев, отражая пехоту противника, идущую за пятью поддерживающими «Фердинандами», несмотря на ураганный артиллерийский и ружейно-пулемётный огонь противника, своим фланговым огнём из пулемёта отразил пехоту противника и начал её расстреливать. Он своим пулемётом сдержал батальон пехоты противника. На поле боя остались 80 трупов немецких солдат и офицеров. Романовцев обеспечил манёвр своей пехоты, а затем стремительной атакой батальон овладел населённым пунктом Цветково. За указанные боевые действия товарищ Романовцев, обеспечивший продвижение наших подразделений на западном берегу реки Ингулец и давший возможность расширить плацдарм для наших войск на подступах к Новому Бугу, достоин присвоения звания Герой Советского Союза.
Орден Красного Знамени (14.02.1945):
Работая комсоргом полка, Романовцев умело мобилизовал личный состав на выполнение боевых задач, стоящих перед подразделением. Хорошо подготовил комсомольцев и несоюзную молодёжь штурмового 3-го стрелкового батальона, который выполнял задачу полка на главном направлении по прорыву вражеской обороны в районе Цыцелювка, за Вислой южнее Варшавы. Будучи в боевых порядках первой цепи, товарищ Романовцев не только политически влиял на ход боя при выполнении боевой задачи, но и своим личным примером мужества воодушевлял бойцов и офицеров на подвиги против немецко-фашистских захватчиков. В результате проведённой воспитательной работы среди комсомола последний показал образцы мужества и героизма. Комсомол показал в боях свою авангардную роль, являясь примером ведения боя. Сам Романовцев является образцом выполнения приказов командиров и приказов Верховного Главнокомандующего товарища Сталина.
Орден Красной Звезды (13.12.1977):
Наградной лист засекречен.
